Городецкий прославился как поэт. Первый сборник его стихов «Ярь» так и остался самым лучшим. В нем Городецкий отдал широкую дань русскому фольклору и вызвал восторженные отклики Блока и Вячеслава Иванова.
Городецкий был поэтом, к которому сразу же после прибытия в Петроград явился Есенин (предварительно заглянувший к Блоку). Ждавший «гласа из народных глубин» Городецкий принял рязанского паренька с восторгом. Он открыл ему доступ в литературные салоны и журналы, поселил у себя, вывел на эстраду, продумав подачу: «костюм» и «образ». За все это Есенин отплатил учителю жуткой неблагодарностью, но это история отдельная.
После революции Городецкий нашел нишу либретиста. Его стихами запели персонажи опер «Фиделио», «Лоэнгрин», «Нюрнбергские мейстерзингеры».
Но главное достижение Городецкого - либретиста, конечно, новый вариант оперы Глинки «Жизнь за царя», получившей второе сценическое рождение под названием «Иван Сусанин».
Здесь надо заметить, что сам Глинка также думал назвать оперу «Иван Сусанин» и к либретто барона Розена относился иронически.
Так что в какой-то мере торжествовала историческая справедливость.
Но именно в какой-то мере.
После революции опера не ставилась 20 лет. Она таки безудержно прославляла монархию.
В начале 20-ых была предпринята первая попытка трансформировать музыку Глинки к нуждам современности. Действие оперы перенесли во время Гражданской войны. Сусанин стал передовым крестьянином, его приемный сын Ваня – комсомольцем. Финальный гимн: «Славься» был перефразирован во «Славься, славься Советский строй».
Ничего из того варианта дельного не вышло.
Во второй половине тридцатых СССР все более становится имперским государством. Иван Грозный и Петр Первый назначаются передовыми царями. Александр Невский и Суворов великими полководцами.
Тут-то художественный руководитель Большого театра дирижер Самуил Самосуд и выступил с предложением новой версии патриотической, что ни говори, оперы. Тем паче, на международной арене поляки в который раз становились нашими врагами.
Вот только, как быть с царем? Ведь именно его спасает Сусанин, уводя отряд поляков – убийц в лес?
А очень просто. Заменить царя на народного героя Минина.
Сталин поддержал эту инициативу.
И вот уже Самосуд говорит в газетном интервью:
«Наш долг – возвратить советской публике очищенную от всяких посторонних примесей гениальную оперу Глинки. Что плохого в «Иване Сусанине»? Глупый, безграмотный, ура - монархический текст, навязанный Глинке придворными «меценатами». Нужно снять всю монархическую позолоту с оперы, и опера зацветет глубоким, подлинно народным, патриотическим чувством».
Да, в версии Самосуда и Городецкого Сусанин отдавал жизнь не за царя, а за Москву, читай, Отечество. Действие из костромской губернии переехало в подмосковное село.
Основным камнем преткновения стал финал оперы с грандиозным «Славься!». Курирующий постановку Иван Большаков предлагал снять эту сцену вообще, поскольку там много «патриархальщины и церковности». На что Сталин отреагировал в стиле своего черного юморка: «Давайте сделаем наоборот — сцену оставим, а снимем Большакова».
Но будучи поставлена режиссером Борисом Мордвиновым сцена «Славься» не устроила Иосифа Виссарионовича. Решение показалось вождю статичным, он жаждал праздничного апофеоза. Особенно возмутила его фигура памятника Минина и Пожарского из папье-маше. Сталин потребовал, чтобы Минин и Пожарский выехали в финале на конях из ворот Кремля и поставили побежденных поляков на колени.
Что и было исполнено.
Премьера состоялась в Большом театре, 2 апреля 1939 года.
С 1945 оперой Глинки Большой театр открывает каждый сезон. Сейчас уже не с либретто Городецкого.
Первое возвращение текста барона Розена на сцену Большого состоялось в 1988. Спектакль выдержал 23 представления, после чего был снят с репертуара.
В 1997 текст Розена вернулся в постановку Большого и до сих зритель слышит именно его.
А вот название оставили, - «Иван Сусанин». Что справедливо, - так Глинка и думал назвать оперу. А к либретто Розена пусть и предъявлял претензии, но стихов Городецкого вообще не слышал, увы…