КОМИССИОНКА, ПАЛАТА ИНКВИЗИЦИИ И ДРУГИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ ТРУМЕНА КАПОТЕ ОТ ЛЕНИНГРАДА

Есть два американских автора, у которых я читал почти все, нежно любя обоих. Это Скотт Френсис Фицджеральд и Трумен Капоте.
Капоте в 1956 совершил путешествие в Ленинград с негритянской труппой «Эвримен-опера», которая гастролировала по всему миру со спектаклем «Порги и Бесс».
Об этом он оставил пронизанное добродушной иронией повествование — мемуарное эссе «Музы слышны».
Пройдемся по ленинградскому маршруту писателя и заценим его впечатления.

В Ленинград труппа прибыла за пять дней до премьеры (ту назначили на 26 декабря) и тут же столкнулась с недоразумением в стиле социализма. Номера в гостинице «Астория» советская сторона распределила так: люксы достались рабочим сцены, костюмерам, монтерам; ведущих актеров засунули в номерки поплоше. Складывалось мнение, что при расселении руководствовались зарплатной ведомостью по принципу: чем меньше заработок, тем лучше комната. В согласии с этой теорией жена либреттиста «Порги и Бесс» Айры Гершвина осталась без номера вообще.
После ряда скандалов, все устаканилось.

Устроившись в гостинице Капоте вышел подышать морозом на Исаакиевскую площадь и зафиксировал следующий поразивший меня факт: Ленинград в 1956 был еще городом лошадным.
«Стоял полдень, но на площади не было особого движения — лишь одна-две машины да автобус с зажженными фарами. Зато по заснеженным мостовым то и дело змеились запряженные лошадьми сани».
А с другой стороны метро в Ленинграде открылось только за год до визита Капоте. Или может он стал свидетелем аттракциона катания на лошадках?

В Мариинском театре, «переименованном (хотя никто его так не называет) в Кировский» гости смотрели балет «Корсар». Капоте пишет, что, если не считать венецианского Фениче, Мариинский самый красивый театр, который он видел в жизни. Была и ложка дегтя - Капоте не глянулись деревянные, «как в школе», ненакрашенные кресла. Кроме того, -
«В театре было холодно, но, невзирая на это, всем, в том числе и дамам, пришлось оставить пальто в гардеробе; даже миссис Гершвин вынуждена была расстаться со своей норкой, ибо в России считается крайне некультурным, nye kulturni, входить в пальто в театр, ресторан, музей и т.п.»

Следующий день мыслился как день покупок. Капоте вместе с миссис Гершвин и еще одним челом отправился на Невский проспект.
Идя в магазины, компания настолько не представляла реальности, что друг Капоте сладко рассчитывал найти в комиссионке Фаберже в подарок оставленной дома женушке.
В комиссионке путешественники нашли следующий ассортимент:
«…испорченный веер (30 долл.), использованная пуховка для пудры (7 долл.), янтарный гребень с выломанными зубьями (45 долл.), грязные авоськи (100 долл. и выше), серебряная ручка от зонтика (340 долл.), ничем не примечательные шахматы из слоновой кости, где не хватало пяти пешек (1450 долл.), целлулоидный слон (25 долл.), розовая алебастровая кукла, потрескавшаяся и облезлая, как будто долго лежала под дождем (25 долл.)»
В поисках икры путешественники заглянули в продовольственный, где икры не было, а были «африканские ананасы, израильские апельсины, китайские ли-чжоу». Что такое, кстати, эти ли-чжоу я так и не понял.
Единственную покупку за прогулку совершил Капоте, выкинув 45 баксов на шляпу из «фальшивого каракуля» и столкнувшись с муторной системой оплаты, которую в 1980-ых и я еще застал.
«…на реализацию сделки понадобилось сорок минут. Вначале продавец дает вам квитанцию, и вы несете ее в кассу, где переминаетесь с ноги на ногу, пока кассирша производит вычисления на счетах — метод, несомненно, эффективный, но лучше было бы, если бы какой-нибудь изобретательный советский человек придумал автоматическую кассу; после того как деньги уплачены, кассирша ставит на квитанции штамп, и вы несете ее обратно продавцу, который к этому моменту обслуживает еще пятерых человек; в конце концов он все-таки примет квитанцию, сходит к кассиру для проверки, вернется, выдаст вам покупку и отправит в отдел упаковки, где вы выстоите еще одну очередь. По завершении этого процесса мне была выдана шляпа в зеленой коробке».

Вечером Капоте в компании случайного знакомого накирялся в ресторане «Восточный», что находился при гостинице «Европейская». Из восточной атмосферы Капоте отметил только «несколько иссохших пальм в кадках», но все искупило наслаждение икрой, до которой он, наконец, дорвался.

Эрмитаж на нашего героя должного действия не произвел, гораздо больше впечатлил его Музей религии и атеизма в Казанском соборе.
«Казанский собор любят дети. Это и понятно, ибо экспозиция изобилует сценами пыток и зверств из комикса ужасов. Учителя, ежедневно прогоняющие сквозь музей орды школьников, с трудом оттаскивают их от аттракционов вроде Палаты инквизиции. Палата представляет собой реальное помещение, населенное восковыми, в человеческий рост, фигурами четырех инквизиторов, наслаждающихся муками еретика. Обнаженная жертва прикована к столу, и двое истязателей в масках прижигают ее горящими угольями. Уголья зажигаются электричеством. Дети, которых все-таки удалось оттащить, то и дело прокрадываются обратно, взглянуть еще разок».

Из культурно известных фигур Ленинграда Капоте упоминает знакомство только с четой Вертинских (не расслышав фамилии, он окрестил их Нервицкими). Знакомство произошло во время празднования сочельника в ресторане гостиницы «Астория».
Лидия Вертинская очень удивилась, что Капоте ничего не слышал о ее муже, всемирно знаменитом шансонье.
Капоте отметил: «Собственно говоря, это была самая красивая и элегантно одетая женщина, виденная мной в России».
Чего стоило Вертинской прилично одеться, стало ясно, когда во время танца дама срулила на советы Маньки - спекулянтки:
«Для вас и ваших друзей в России все, должно быть, очень дорого. Послушайте моего совета, не меняйте доллары. Продайте вашу одежду. Только так можно получить рубли. Продайте. У вас любой купит. Если без шума. Я живу здесь, в гостинице, номер пятсот двадцать. Скажите приятельницам, чтобы несли мне туфли, чулки, то, что поближе к коже. Что угодно, — говорила она, впившись ногтями мне в рукав, — скажите им, я куплю что угодно».
Таковы впечатления одного из лучших прозаиков США об одном из самых красивых городов мира.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →